[Oliver Lynch]

Я сегодня в маршрутке спала на поручнях, там такое козырное место в конце салона, огорождённое этими поручнями, там удобно. Я прям чувствовала, как меня прожигает взглядом благообразного вида женщина с сидения напротив. Еду, думаю, сквозь дрёму: только не говори мне ничего, вот только попробуй, меня же порвёт на тысячу яростных неуправляемых шиншилл. Разъярённая шиншилла - это страшно, я знаю, о чём говорю. Ничего не могу поделать, глаза вообще не открывались сегодня, настолько не открывались, что я в ванной покрутила вентиль с холодной водой, подождала, но горячая из крана не пошла, что, в общем-то, неудивительно, но меня это удивило, я вышла, сказала родителям "горячей воды нет" и ушла медитировать над завтраком.

До сих пор не открыта тайна, почему на всякой новой работе рано или поздно со мной начинают сюсюкаться и звать уменьшительно-ласкательным, ведь я зло, я тьма, я смерть ведь я не образец милоты и добра.

Вчера в приюте у меня оторвался пёс. Пса звать Егором, почему-то, и он в половину меня ростом. Человек, разговаривающий с животными, выглядит странно, но я вчера не только разговаривать, я готова была ему сплясать и спеть, чтобы он только вернулся к себе в вольер и позволил прицепить себя обратно.
Мы с ним поговорили, я ему всё объяснила, он всё понял и пошёл со мной к будке, я молодец, я говорю на языке животных!

Ещё немного таких дней, и я кончусь, как человек.